Подвиг Герасима
Если бы мне следовало писать инструкцию для бездомного котенка, который ежедневно хочет получать мисочку молока и чего-нибудь посущественее, то я бы написал примерно вот так.
Во-первых, не ори слишком громко и требовательно, будто тебя режут: у жителей вашего подъезда это вызывает раздражение, а не жалость. Мяукай жалобно и тихо, и все время старайся попасться другим на глаза, чтобы поразить сердце своим жалобным видом.
Во-вторых, не очень-то радуйся, если добрая душа пожалела тебя и забрала к себе домой. Я не спорю, тебе очень повезет, если человек, который принес тебя домой, оставит тебя навсегда, и будет ухаживать за тобой, кормить тебя и заботиться о тебе. Это твой кошачий фарт, если такое случится. Но чаще, как только ты откушаешь и отогреешься, тебя выпрут из дома. Не обижайся за это на людей, это нормально, они не злые и у них добрые сердца, я объясню чуть позже, почему они сначала берут тебя в дом, а потом снова выкидывают на улицу. Это закономерно. Если ты это поймешь, ты будешь кушать чаще и реже будешь побит.
В-третьих, если тебя принесли домой и дали покушать, посадив тебя на мягкую подстилку возле теплой батареи, – не оживляйся и не оживай, как только отогреешься и наешься, но продолжай лежать с совершенно изможденным видом, продолжая пускать стрелы своего призыва к состраданию и милосердию. Человек кажется очень странным существом: ведь только что он чуть ли не слезы лил, глядя на тебя, и вот, после того, как ты сыт и согрелся, он вдруг готов выпнуть тебя вон без зазрения совести. И ничего удивительного, а все как раз очень справедливо и естественно.
В-четвертых, держись подальше от людей, которые сначала тебя пожалели, а потом взяли и выбросили на улицу. Не то что бы их нужно бояться, нет, конечно, но это больше не сфера твоих интересов. Ищи новых людей, которые будут готовы пожалеть тебя. Если же у тебя будет выбор: напроситься в дом к тому, кто тебя жалеет, или остаться, но получить кусочек колбаски или рыбку, – всегда выбирай последнее, ибо в таком формате потом ты сможешь выпросить ее еще не один раз.
И накрепко запомни одно и самое главное: в основе отношения к тебе лежит жалость и ничего более. Любые отношения между тобой и всеми теми, кто жалеет тебя, целиком и полностью основаны на жалости, – ой-ой-ой, какой ты бедный и несчастный. Тебя ценят и о тебе заботятся только тогда, пока ты бедный и несчастный. Но стоит тебе отогреться и распушить хвостик, тебя снова выкинут на улицу, ибо теперь ты в порядке и тебя не за что жалеть.
Теорема жалости
В рассказах о животных часто поют оды о том, какие животные добрые друг к другу. Это обычно рассказывается на примере китов или дельфинов, которые помогают сотоварищу, если он болен или ранен. Иногда с помощью этих примеров доказывается, что, – вот, даже животные добры и милосердны к себе подобным, а уж человеку, который умный, сам бог велел быть еще добрее и милосерднее во сто крат. А он почему-то редкая сволочь, которая только и думает, как бы сгнобить побольше человеческих душ.
Вот некоторые рыбки добросовестно извлекают из тел других хищных рыбок всяких там паразитов (тем и питаются), за что хищные рыбки этих докторов не трогают. Разумеется, при большом желании и эту дружбу можно назвать возвышенными словами: забота друг о друге, сострадание и жалость к несчастью ближнего. Но это все же принято назвать таким словом, как симбиоз, или взаимовыгодное сожительство. Одни кушают и получают право чувствовать себя в безопасности, другие избавляются от паразитов. Никакого великого и икрометного милосердия.
Или же объяснения впадают в другую крайность, и тогда жалость и сочувствие к другому становится своеобразной формой доминирования и самоутверждения. Тебе хреново, а мне хорошо, я готов тебе помочь, – видишь, какой я весь из себя хороший и гуманный? Сейчас я дам тебе грошик, и станет ясно, что моя жизнь удалась, и я могу позволить себе помочь тебе, а ты его, конечно, пропьешь или потратишь почем зря, – в общем, останешься тем, кто ты есть, чтобы просить помощи у таких важных и милосердных людей, как я.
Полагаю, что все это крайности, и объяснение гораздо проще. Жалость – это чувство, в основе которого лежит стремление помочь чужому горю, чужой беде. Жалость – это наше умение эмоционально реагировать на трудное положение другого человека. Жалость – это толчок, порыв, который заставляет нас остановиться и обратить внимание. Жалость – это импульс, который требует от нас посильного участия и поддержки тому, кто не способен сам о себе позаботиться.
Жалость – это реакция на субъекта нашего внимания или ситуацию, которая кажется нам драматичной и отчаянной. Жалость – это способность присоединиться к беде другого, это умение на какое-то время почувствовать все то, что чувствует он. По большому счету я мог бы утверждать, что жалость, – это, в первую очередь, реакция страха: мы жалеем тех, в чьей ситуации мы не хотели бы оказаться сами. И не имеет значения, кто это: кошка или человек, собаки или птица с подбитым крылом. Все, что пугает нас: травмы, боль, голод, опасность, разрушение, обида, умирание, страдание, – все это вызывает у нас жалость.
Несправедливо говорить о том, что жалость, – это самоутверждение. Ведь чаще и больше жалеют те, кто боится и страшится окружающего мира, кто не уверен, что земля под его ногами прочна, кто боится что-то потерять, попасть в плачевную ситуацию. Возможно, именно поэтому нищим чаще и больше подают люди небольшого достатка, – кто сколько сможет. Они больше жалеют, чем дают. А вот люди, которые надежно прикрыты, все те, у кого есть все, дают больше, но без жалости. Просто дают. Может быть, поэтому Иисус и говорил, что та женщина, которая отдала последнее, сделала самый значительный вклад. Но не потому, что последнее отдала, а лишь потому, что это – мера ее собственного страха и униженности.
Если мы понимаем жалость как собственную тревогу и беспокойство за свою целостность и благополучие, то становится понятно, почему многие люди не могут избавиться от той всепоглощающей и всепроникающей жалости к окружающим, которая их преследует. И когда вы хотите сделать шаг в сторону от того, кто находится в худшем положении, это оказывается сделать очень и очень непросто, ибо, фактически, вы оставляете самого себя без защиты и в состоянии беспомощности, тождественной той, которую вы видите. То есть бросить человека в беде, – это психологически почти то же самое, что оказаться в беде самому.
Но тогда справедливо и другое: не боится тот, кто не жалеет. Бесстрашен тот, кто не знает жалости к окружающим. И совсем не потому, что он жесток или у него каменное сердце. Нет. Я бы сказал, что у него крепкие нервы и стальная воля. Я бы рискнул утверждать, что человек, который не знает жалости, требует к себе уважения. Ибо этот человек обладает титанической волей и мужеством. Он способен помочь, и может помогать людям. Но при этом он никого не жалеет, и его сердце не сжимается в горячечной тревоге и непонятной тоске. Он сильнее своего страха.
Почему жалость улетучивается?
Если раньше под жалостью вы понимали добрые и светлые чувства, то тогда, конечно, будет очень трудно объяснить, почему жалость, которая пронзила сердце и теперь рвёт его на сотни мелких частей, через некоторое время улетучивается и исчезает без следа. Пригрел человек человека, пожалел, помог, а через несколько дней от его жалости остался пшик, и он еще к тому же сам готов порвать беднягу на клочки.
Или тот же самый котенок: покушал, отогрелся, хвост распушил, – ну и пшел вон! Теперь как-нибудь сам справляйся со своими проблемами. Или собачка: маленькая, неуклюжая, беззащитная, – ой, давай возьмем, такая прелесть, такое чудо! А уже через месяц, – отдам собаку в хорошие руки. Даже бизнес появился специфический (вероятно, опыт Герасима изучали до этого): заберу собаку в свои хорошие руки за небольшую сумму. Одним трудно утопить самого себя (метафорическим языком), другим же нужны деньги, – опять вышел у нас симбиоз. Кстати, с точки зрения вышеизложенного действие Герасима в отношении Муму очень символично, вы не находите?
Жалость мгновенно исчезает, потому что исчезает предмет для жалости. Котенка жалко, потому что он голодный и ему холодно, но как только он отогрелся и наелся, вы можете обнаружить, что вашей жалости и след простыл. Возникает идиотская ситуация: пока он здесь, вам его не жалко, но стоит его взять в руки, чтобы вынести на улицу, то вам снова становится его жаль. Понятно дело, там же холодно!
То же самое происходит в тысячах браках: дело к разводу, состояние, когда один готов сказать другому, – уходи, нам больше незачем быть вместе. Но как только в руки берется чемодан или скрипит дверь, на того, кто остается, обрушивается шквал жалости и страха за того, кто уходит. Хлипкое перемирие, быстро возрастающее недоумение и сожаление, и, снова, по второму и третьему кругу, одно и то же. А еще у многих даже язык никак не поворачивается сказать – уходи. Жалко. Безумно жалко. Вот так и живут годами, говорят про себя, – уходи, уходи, уходи.
Другими словами, у жалости есть определенный контекст, на который и происходит некая эмоциональная реакция. Простейший пример: на паперти сидят два человека, и оба они просят милостыню. При этом один – безногий, а другой – с руками и ногами. Кто получит больше денег?
Парадокс для всех нищих или для бездомных котят: им надо выглядеть пожалостливее, ибо если они сыты и выглядят хорошо, то ни у кого никакой жалости они не вызовут. Если же они хотят как можно дольше поддерживать к себе чувство жалости, то им нужно или быть голодными и холодными, или же, по крайней мере, делать вид, что все так и есть на самом деле.
А еще вокруг так много мальчиков и девочек с неудачной судьбой. Это разные непризнанные гении, недоласканные дети, несправедливо пострадавшие, или такие, которых не ценят, хотя вы смогли хорошо рассмотреть в них нечто, заслуживающее восхищения и уважения. Вам жалко их, и вам вполне может показаться, что если рядом с ними будете именно вы, то все будет здорово и замечательно, и этот человек сможет раскрыть себя с самых лучших сторон.
А дальше – ба-бах! Они-то, быть может, и раскроются с лучших сторон, а вы сидите в полном недоумении и растерянно озираетесь по сторонам, – а что этот человек делает со мной рядом? Почему он со мной? Как так вышло?
Исчез контекст для жалости, – исчезла и пища для развития отношений. Собственно, им больше не на чем строиться. Ведь такого рода отношения способны на существование лишь тогда, когда есть повод для жалости. Если повода нет, то нет и отношений. Человек оказывается в странной ситуации, когда сохранить отношения можно, если их ухудшать, – тогда появляется жалость и все на время стабилизируется. Но как только стабилизируется, опять начинается замкнутый круг, – рядом с вами посторонний человек, и вы ничем не можете объяснить его существование и близость. Жить вместе не хочется, а выгнать, – сил нет, жалко. Тупик.
Сострадание и сопереживание, душевная близость, эмпатия и симпатия к другому, – все это не пустые слова, они наполнены великим содержанием и большим смыслом. Хорошо также, если в вашем сердце все-таки есть место для жалости, есть желание и стремление помочь тому, кому плохо и трудно. Но любые отношения, построенные на песке жалости, обречены. Любые отношения, построенные на жалости, бессмысленны и беспочвенны. Они приводят нас к раздражению и разочарованию, и ни к чему больше. Ибо не следует забывать, что в основе жалости лежат наши собственные страхи. Страх всегда сближает людей, толкает их навстречу друг другу. Но как только он уйдет, а он неизбежно уходит, ибо любая цель любого человека, – избавление от страхов и драматических переживаний, – уходит и смысл такого рода отношений. И они превращаются в раздражение, апатию и даже ненависть. Помните это!
Раньше у вас всегда был хороший шанс объяснить любого рода жалость метафизическими штуками вроде вселенской любви и космологического сострадания. Но теперь вы знаете: жалость – это страх, и ничего больше. И когда мы жалеем, – то мы выбираем жить в постоянном страхе. И я не думаю, что этот выбор сделает вас счастливыми.
Вит Ценёв скачать статью распечатать