Psyberia.ru / Заметки на полях /

Последний бифштекс

Уверяю вас, дорогой мой, что мое решение является осмысленным и разумным. Я хорошо понимаю все последствия, которые оно повлечет за собой. Я столько раз это делала, и все впустую: возможно, вам знакомо это чувство, когда любовь всех мужчин нашей бренной планеты становится таким пустяком по сравнению с аппетитным видом холодной котлеты из холодильника. Ну да, она лежит там уже несколько дней, и несколько дней я изо всех сил не притрагивалась к ней.

Но я смотрю на себя в зеркало и мне кажется, я уже похудела. Ну, да, точно, я похудела. Я смотрю в зеркало и вижу котлету... Простите, я не то говорю. Тысяча причин, по которым мне нужно остановиться прямо сейчас. Тысяча обстоятельств, что все это бессмысленная и совершенно ненужная пытка.

Я столько раз худела для себя, в своих четырех стенах, для всех этих трещин на потолке, для морщинок неловко наклеенных обоев, для сквозняка из форточки. Я прихожу на свою работу, я потеряла два килограмма, и я не знаю, кому оно нужно и кто замечает это. Разве это имеет какое-нибудь значение, а? Два или двадцать, какая разница? Ведь обязательно заметят, что осунулась, что я бледная, что круги под глазами. Кто способен оценить все те мучения, которые никому не нужны? И я ем эту котлету, проснувшись в три часа ночи, ем ее жадно, махнув рукой на все вокруг, а потом плачу: с этой котлетой уже в который раз рушится моя жизнь, снова и снова, все мои надежды, все мои иллюзии.

Но теперь все будет иначе. Я совершенно уверена в этом. Ибо, когда на меня смотрят 50 миллионов человек, когда за каждым твоим движением следят миллионы глаз, – вот тогда я не только не смогу подойти к холодильнику, – нет, я и думать об этом не смогу! Когда на тебя делают ставки, когда за тебя болеют, когда весь смысл твоего бытия сосредоточен только на одной-единственной задаче – победить! И не только себя, но и других. И какого бы результата я не добилась, – это все равно будет феноменальный результат в сравнении со всеми теми отчаянными усилиями, что я предпринимала до сих пор. Тридцать, сорок и сколько угодно килограммов. Я не сомневаюсь, что это возможно. Я абсолютно уверена.

Я всю жизнь боролась только сама с собой. С вредными привычками. С ложным чувством голода. С лишним весом. Со своей слабой волей. С малоподвижным образом жизни. Или с лишними калориями. С неправильным образом жизни. С неправильным питанием. С чем я только не боролась, и все впустую! Я спорила с подругами, но им разве не все равно, что у тебя получилось: выиграла ли ты или проиграла, смогла или не смогла? Кому есть дело до этого, кому есть интерес, ради которого – я бы впилась зубами в подушку, изматывала бы себя на тренажерах?

Теперь же я знаю: это волнует миллионы телезрителей. И я хотела бы выпить эту чашу до дна. Пусть нас всех провоцируют режиссеры и сценаристы. Пусть на столах у нас стоят фрукты и сладости. Пусть каждый день нам напоминают о еде. Я не хочу денег. Я не хочу ничего. Я только лишь хочу одного: победить всех остальных. И не только тех, кто будет вместе со мной участвовать в этом марафоне. Я хочу гораздо большего. Я сожру все ваши пятьдесят миллионов душ. Я съем все их внимание и запью его апельсиновым соком.

И это будет хорошее шоу. Да, какое-то время вы хорошо поживете, заставляя людей печь блины и решать надуманные проблемы. Но настоящая игра начнется тогда, когда все игры закончатся и все будет по настоящему. И я хочу большое табло, как в футболе, где будет идти счет на наши килограммы. И пусть ваши зрители все время видят эти цифры. Я бью по воротам весов и забиваю гол мячом своего килограмма. Килограмма, который я утрачу раз и навсегда. И не когда больше не пропущу встречный удар в свои ворота.

Помните Васисуалия Лоханкина? Знаете, чем я всегда была похожа на него? Вот именно этой самой украдкой, когда в три часа ночи ты идешь на кухню и вылавливаешь капусту и куски мяса из холодного борща. Ты словно прячешься от самого себя, воруешь, а потом у тебя просто опускаются руки, и ты теряешь веру в себя. Ваше телешоу оберегает меня от самой главной опасности, оно лишает меня любой возможности обмануть себя, поддавшись на слабость и сиюминутные чувства.

Однажды я читала Климова, который писал, что те первые христиане, кому предлагали или отречься от христианства, или быть немедленно убитыми, – они отрекались. Но стоило им предложить публичную казнь, когда их выводили на арену и скармливали львам, – и они выбирали смерть, но не отрекались. Арена и зрители – лучшая основа для воли и величия, – даже ценой смерти. Так трудно быть и жертвой, и палачом, и зрителем одновременно. Я казнила себя из года в год, и каждый раз отрекалась от всех своих догм и верований при первых же признаках боли. Теперь я на арене, и я абсолютно уверена, что смогу выдержать любые испытания.

Сейчас мне так смешны мои украдчивые босые шлепанья по холодному полу в сторону кухни: от кого, почему и зачем я пряталась? Кого я пыталась обмануть? Теперь же – даже если захотела бы, – не смогу, не найду в себе никаких сил преодолеть этот зомбирующий взгляд миллионов глаз, которые следят за каждым моим движением. Ежесекундно. Днем и ночью. И я принимаю этот вызов. Всем вам. Каждому, кто у экрана телевизора и монитора ждет моего поражения, моего провала, моей слабости. Через месяц я выйду к вам на сцену и вы увидите, что из этого получится. Включайте ваше табло. Считайте очки и пенальти. Их будет много. Очень много.

Скажите, а вы бы не хотели сделать другое шоу? У вас же так любят на телевидении громко говорить о проблемах наркомании среди молодежи, драматически всплескивать руками и называть грозные цифры? Кого вы этим пугаете? Моего соседа, который колется уже не первый год, и который давно продал свой телевизор? Может, засунуть его в ящик? И еще человек двадцать таких же: ломка, реабилитация, все по полной программе? Не правда ли, это реальное телевидение, реальней просто не бывает? Круглосуточный марафон, 24 часа в сутки интерактивного вещания. Скольким людям это основательно прочистит мозги, да? Не хотите? Рейтинг, говорите, маловат будет? Рекламы не соберете?

Договоритесь с Маршаком и его клиникой, поставьте камеры везде, даже в туалетах, и, в особенности, в залах реабилитационных циклов, – двигательные упражнения, медитации и терапия. Пусть люди по ту сторону экрана смотрят и видят, как все это происходит. Что приходится пережить тем, кто скатился в эту пропасть. И что нужно делать, чтобы из нее выбраться.

Решайте проблемы людей, а не говорите о них, кому вы нужны со своими разговорами? Вы помните, одно время Кашпировский вел свои знаменитые сеансы массового гипноза. И все сразу кинулись считать, сколько вреда он причинил, и кому от этого стало плохо. А кто-нибудь удосужился посчитать, скольким людям он помог? Ну, просто ради интереса. К скольким врачам пациенты не пришли просто потому, что избавились от своих недугов? Плацебо или внушение, какая разница? Мне просто интересно. Ну, сколько это? Десять миллионов? Или больше? Зато публиковали другую статистику: сразу после телесеансов число обращений в службы скорой помощи увеличивалось в два раза. Ну, естественно! Вполне возможно, все выздоровевшие тоже куда-нибудь бы обратились, если бы существовала такая практика. Но раз они никуда не обращаются, получается, что мы имеем однобокую статистику, и господин Кашпировский, кроме вреда, ничегошеньки и не сделал полезного. Разве это справедливо?

Ладно, все это размышления вслух, спасибо, по крайней мере, что вы меня слушаете. Я не знаю, возьмете ли вы меня в свое шоу или нет. Я не знаю, будете ли вы его делать или нет. Но вам следует знать, что я принимаю вызов и я готова идти до конца. Я сделаю своим зрителем каждую трещинку на потолке, каждую каплю воды из крана, каждый шорох и каждый телефонный звонок. Я нарисую карикатуру своего глупого голода, повешу её на стену, и буду стрелять по ней из водяного пистолета. Я выброшу весы и не буду больше сходить с ума из-за каждого грамма, который я все еще не потеряла. Ибо теперь я потеряю столько, сколько позволит мне почувствовать себя легко и комфортно. И мне все равно, состоится ли ваше шоу или нет. Я сделаю это.

Вит Ценёв скачать статью распечатать