Я хочу, чтобы каждый психотерапевт распечатал эту историю и повесил её перед глазами.
Я хочу, чтобы каждый психотерапевт помнил её как "Отче наш". Эта история была рассказана Ричардом Бендлером ещё в 1979 году (в книге "Frog into Princes").
Уверен, что вы знакомы с этой книгой. В русском переводе она называется "Из лягушек в принцы". Вспомнили? Очень хорошо.
Тогда распечатайте этот небольшой фрагмент из "лягушек", и прочитайте его снова и снова, снова и снова. Потому что эта история – ключ для понимания психотерапии.
Если вы сумеете понять "мораль" этой истории, то ваши возможности в психотерапии станут воистину безграничны. Вот эта история. Откройте в ней нечто новое для себя.
Первого клиента я увидел в чьем-то офисе. Я в течение часа наблюдал работу терапевта с молодым человеком. Терапевт была очень теплой, очень эмпатичной, очень сочувствующей этому парню, рассказывающему, как ужасно ему живётся дома.
Он говорил: "Вы знаете, у меня и у моей жены действительно не было возможности быть вместе, и стало так плохо, что я почувствовал, что у меня появилась сильная потребность, пошёл и завёл роман на стороне", а она отвечала: "Я понимаю, как у вас это получилось".
И так они продолжали целый час. К концу часа она повернулась ко мне и сказала: "Что вы хотели бы добавить?"
Я встал, посмотрел на парня и сказал: "Я хочу сказать тебе, что, по моему мнению, ты – величайшее гнилье, какое я когда-либо встречал. Ходишь и ебёшься направо и налево за спиной у жены, потом приходишь сюда и плачешься в плечо этой женщине.
Это тебе ничего не даст – поскольку ты не собираешься меняться, а собираешься остаться таким же дерьмом, как сейчас, до конца своей жизни – если только ты не схватишь ноги в руки, не дашь себе хорошего пинка под зад и не отправишься объяснять своей жене, как ты хочешь, чтобы она себя с тобою вела..."
Парень был опустошен. Он ушел из офиса, пошел домой и отработал всё это со своей женой. Он сделал всё, что я велел ему сказать, а потом позвонил по телефону и сказал, что это был самый важный опыт в его жизни". *
Я вспомнил о Ричарде Бендлере, когда в очередной раз получил письмо проблеме "детского порно". В том смысле, что "муж этим увлекается, а я не знаю, нормально ли это или нет".
Я был потрясён. Самой постановкой вопроса. "У меня нет определенности, плохо ли то, что он делает, или хорошо". На слово "хорошо", разумеется, не нужно обращать внимания, это не буквально, это просто неудачное фразеологическое клише. Как молодая мать, например, на любой эпизод "странного" поведения ребёнка спрашивает: "Доктор, мой ребенок пьет один только квас, и ничего больше, это хорошо или плохо?" Так и в случае с детским порно.
Муж "этим" увлекается, а жена не знает, как ей к этому относиться. Это плохо? Или, быть может, ничего страшного? Ведь он ничего такого не делает, а только смотрит (и фантазирует)?
Ситуация осложняется тем, что жена обратилась за консультацией к врачу сексологу (очень известному), на что врач-сексолог ответил примерно следующее (я цитирую из письма):
"Сексуальные фантазии на тему детей и подростков не являются психическим нарушением, если они не претворяются в жизнь. Настоящие педофилы, по его словам, ведут себя иначе".
В этом месте, следует полагать, нужно благодарить господа и плакать от счастья. Из письма, которое я по соображениям этики целиком процитировать не могу, ясно, что фантазии мужа в жизнь "не претворяются": следовательно, у него нет психических нарушений, и если он и педофил, то "ненастоящий".
Другими словами, "уважаемый" сексолог говорит о том, что если фантазии о сексе с детьми – это только фантазии (и ничего больше), то это – нормально. Неужели это правда?
Я не являюсь автором 14 книг по сексологии и врачом-сексологом с 25-летним непрерывным стажем. Тем не менее, позвольте мне ответить на вопрос о "детском порно" так, как на него ответил бы любой нормальный человек.
Современное общество не осуждает человека за его мысли. Поэтому "педофилами" считают только тех, кто "претворяет" свои мысли в жизнь. Это с точки зрения закона. Де юре.
Но де факто "ненастоящей" педофилии не бывает – она всегда "настоящая", и независимо от того, остаётся ли она только в фантазиях, или же – не дай Бог! – претворяется в том или ином действии.
Возможно, для вашего мужа фантазии о сексе с детьми – это только фантазии, и он никогда не претворит их в жизнь. Никогда.
Но позвольте спросить: когда у вас родится ребенок, каково вам будет жить с мыслью, что у вашего мужа могут возникать к малышу какие-то сексуальные фантазии?
Конечно, вы можете успокаивать себя мыслью о том, что ваш муж никогда не позволит себе претворить эти фантазии в жизнь.
Но даже если и так, неужели вы, как будущая мать, находите нормальным, что ваш ребенок может сексуально возбуждать вашего мужа?
Зная об этих фантазиях, доверите ли вы своему мужу купать и пеленать малыша?! И как вы будете чувствовать себя при этом? Неужели нормально?
Сможете ли вы позволить себе элементарно отлучиться в магазин за хлебом, оставив своего ребёнка наедине с тем, кого привлекают сексуальные сцены с участием детей? Неужели это нормально?
Я не берусь судить, нормально ли это или нет с точки зрения психиатрии. Я не хочу убедить вас в том, что у вашего мужа есть какие-то психические отклонения. Но я абсолютно уверен в том, что подобные интересы ненормальны с точки зрения семьи. Ненормальны, слышите?
Ненормальны потому, что противоестественны ценностям семьи. Любовь. Доверие. Уважение и участие. Забота и ответственность. Полагаю, что сейчас вам трудно в полной мере оценить значение этих слов, но пройдет совсем немного времени, и вы почувствуете, как важно быть рядом с человеком, которому вы безраздельно можете доверять.
Но я не хочу, я не хочу, чтобы это случилось когда-то "потом". Потому что я знаю, когда это случится, и я знаю, как это случится. Когда вы услышите первый крик своего ребёнка. Когда возьмете его на руки. Когда увидите его огромные глаза, которые смотрят на вас. И вот в эту минуту вас словно молния ударит! В одно мгновение вы почувствуете, насколько ничтожен и отвратителен этот "интерес" вашего мужа. И может быть сейчас вы способны смотреть ему в глаза, и обсуждать "природу" его пристрастия. Может быть. Только потом вы так не сможете больше. Не сможете! Потому что ничего больше, кроме гадливости и брезгливости к нему, не почувствуете.
И пусть это чувство будет сейчас. Потому что потом, когда вы увидите глаза своего ребёнка, только что появившегося на свет, вас не постигнет разочарование и раскаяние за ту ошибку, которую вы могли совершить. И теперь посмотрите в глаза вашему малышу. Посмотрите! Это самое важное мгновение в его жизни. В вашей жизни. Больше не будет никаких ошибок. Это случится когда-то потом, но пусть это будет сейчас.
Так что же такого особенного в этой истории от Ричарда Бендлера? Извольте, я объясню.
Для меня эта история, которую рассказал Бендлер, хорошо объясняет, почему какой-нибудь дядя Вова (или подруга Зина) могут оказать более реальную психотерапевтическую помощь, чем профессиональный психолог.
Потому что любой дядя Вова знает, "что такое хорошо и что такое плохо".
И если ты занял у дяди Вовы немного денег, то отдать их – это хорошо, а не отдать – очень плохо. А почему ты поступаешь так или иначе, дядю Вову абсолютно не волнует. Что у вас там в подсознании, и какие травмы вы в детстве получили.
Всё просто. Занял, отдай. Пообещал, сделай. Или ваша подруга Зина. Когда вы узнаете о таких вот странных интересах мужа, то не спрашивайте об этом сексологов со стажем, а спросите у подруги Зины. И она быстро вам скажет, что "ты бы лучше, милая, держалась от этого пидараза подальше". И это будет намного вернее, чем все великие психоаналитические, когнитивные и поведенческие теории вместе взятые.
Конечно, эта картина мира, которую имеют дядя Вова или подруга Зина, примитивна, полна несуразностей и абсолютно ненаучна. Только это всё равно в тысячу раз лучше, чем вообще не иметь никакой картины мира, как это обычно бывает у психологов. Единственно внятная граница, которую они в состоянии провести между "хорошо" и "плохо", заключается в так называемом "принципе Тарасофф": если вы признались психотерапевту в том, что желаете кого-то убить, то психотерапевт обязан сообщить об этом в полицию.
Следует полагать, что если не убить, а что-нибудь чуть менее жестокое, то не обязан. Более того, обязан не сообщать, так как психотерапевт должен хранить тайны клиента.
Например, если пациент сообщает терапевту о том, что он уже кого-то убил, то (по законам психотерапевтической этики) терапевт не должен сообщать об этом в полицию, так как это "аморально". **
Я могу понять, "как у вас это получилось". Я много пишу о том, почему люди поступают так или иначе, и какова в этом роль сознательных и подсознательных процессов. Но при этом я умею различать, "что такое – хорошо, и что такое – плохо", так что анализировать, почему муж бьет жену, и искать "причины", которые "толкают" его на такое поведение, я не стану.
Ты, большой и сильный, бьешь слабого? Какой помощи ты у меня просишь? Если ты хочешь, чтобы тебя простили, иди, и проси прощения. Проси прощения, слышишь?! На коленях стой, землю ешь, чтобы тебя простили. Чтобы тебе поверили, и что больше ты никогда – слышишь меня? – никогда так не поступал.
И только тогда, когда ты найдешь себе силы и мужества исправить эту ситуацию, и никогда больше не поднимешь свою поганую руку на женщину, твою жену и мать твоих детей, – вот тогда мы и поговорим о том, как устроено твое подсознание, что ты хочешь на самом деле и как изменить твою жизнь к лучшему.
И это действительно возможно. А теперь уходи, и возвращайся тогда, когда я сумею увидеть в тебе человека.
* Цитирую по книге: "Из лягушек – в принцы" (Джон Гриндер, Ричард Бендлер). Фрагмент приводится с незначительными сокращениями.
В некоторых русскоязычных электронных "перепечатках" этот отрывок почему-то удалён из книги. В оригинале "Frog into Princes" цитируемый мной фрагмент можно найти на странице 165 ("Real People Press", 1979).
** "Специалист по монстрам. Человек, который "вычислил" Чикатило". Марк Дейч, "МК", 2003 год.
Вит Ценёв